8 знаменитых киносцен, утащенных авторами из чужих фильмов (9 фото)

Криминальное чтиво (Pulp Fiction, 1994)



Перечислять все заимствования Квентина Тарантино – неблагодарная задача, для этого нужен размах на книгу. Но как минимум те, что всплывают в самой знаменитой его ленте «Криминальное чтиво», имеет смысл рассмотреть для примера. Так, знаменитый босоногий твист Умы Турман и Джона Траволты – это «перепев» танца из не менее знаменитой трагикомедии Федерико Феллини «Восемь с половиной». В другой сцене героиня Турман, сидя в машине, рисует пальцами перед собой прямоугольник, и пунктирный прямоугольник немедленно возникает в воздухе – точно так же любила поступать Бетти в мультсериале «Флинтстоуны» (к слову, позже Ума повторит этот жест еще и в «Убить Билла»). Что до пафосной речи персонажа Сэмюэля Л. Джексона, которую тот любит цитировать своим жертвам перед тем, как пристрелить их, то ее Тарантино дословно (!) увел из фильма с Сонни Чибой «Телохранитель» (1976), где этот микс из библейских цитат озвучивался в прологе как кредо главного героя. Квентин, впрочем, никогда и не скрывал того, что ворует у других режиссеров, – напротив, он этим хвастается, охотно рассказывая в своих интервью, что и откуда утащено. Кто смел, как говорится, тот и съел. В свое время Стивен Спилберг, стянувший для «Инопланетянина» идею летающего велосипеда из итальянского фильма «Чудо в Милане», не постеснялся сделать этот велосипед эмблемой своей кинокомпании. А Тарантино, спрашивается, чем хуже?



Шалун (Littleman, 2006)



Те, кто видел комедию «Шалун», могли удивиться некоторой знакомости сюжета: чернокожий малыш, подброшенный в бездетную семью, на деле оказывается половозрелым карликом-преступником, гадкое поведение которого долгое время сходит ему с рук и порождает много забавных ситуаций. Ничего удивительного, поскольку данная тема ранее обыгрывалась в эпизоде мультсериала Looney Tunes 1954 года, где за подобным проказником присматривал кролик Багз Банни. Вдохновляться классикой никому не зазорно, однако одна из сцен, в которой «малыш» берется за бейсбольную биту, слизана режиссером Киненом Айвори Уайансом из мультфильма и вовсе под копирку. Впрочем, до Уайанса с этой темой играли также создатели «Тома и Джерри» (серия «Младенец Бутч»), рассказав историю о взрослом притворщике на «кошачий» лад, а позже – авторы хоррора «Дитя тьмы». Но «Шалун» отличился настолько прямыми заимствованиями (вплоть до татуировки на плече преступника), что автоматически обеспечил себе место в этом топе.



Сияние (The Shining, 1980)



Знаменитая сцена «Сияния», в которой алкоголик Джек Торранс рубит топором дверь ванной комнаты, чтобы добраться до своей семьи, утащена Стэнли Кубриком из немой шведской ленты «Возница» 1921 года. Правда, режиссер Виктор Шестрем тоже придумал ее не сам, а позаимствовал из ленты Дэвида Гриффита «Сломанные побеги» (1919) – во всех трех случаях злодеем являлся пьяница, обезумевший от делириозного угара. Для кубриковского фильма этот эпизод оказался настолько определяющим, что кадр из него даже попал на постер, впечатавшись в память нескольких поколений. Изначально заимствование не очень сочеталось с сюжетом «Сияния» – как минимум потому, что у Стивена Кинга в одноименном романе Джек действовал молотком для игры в роке, – но Кубрику так хотелось воспроизвести страшный момент из «Возницы» и «Сломанных побегов», что он отошел от книжного текста и настоял именно на топоре. В фильме хватает и других, менее явных отсылок к чужому творчеству, заставивших Кинга возненавидеть получившийся результат. С другой стороны, писателю еще крупно повезло, что экранизацией занимался не Тарантино – в этом случае, надо полагать, Торранс махал бы даже не топором, а как минимум самурайским мечом. Но, к счастью, в конце 70-х Квентин был еще слишком юн.



Апокалипсис сегодня (Apocalypse Now, 1979)



Одним из самых запоминающихся моментов «Апокалипсиса сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы является бомбовый налет Воздушного кавалерийского полка на мирную вьетнамскую деревню. Атака сопровождается музыкой из установленных на американские вертолеты динамиков – эпично-духоподъемным саундтреком служит «Полет валькирий» Рихарда Вагнера. Ход оказался настолько эффектным, что с тех пор военные столкновения под эту музыку показывались во многих фильмах (от «Хранителей» до «Ранго») и уже успели превратиться в киноштамп. Однако Коппола, перед которым расшаркиваются все эти ленты, не был первым, кто взялся за Вагнера в соответствующей ситуации, – еще в 1915 году подобное проделал Дэвид Гриффит в своем «Рождении нации». Фильм, вошедший в анналы как своей революционной техникой (в частности, разнообразием способов монтажа, съемкой под несколькими углами и чередованием планов разной крупности), так и беспримерным расизмом сюжета, рассказывал альтернативную историю Гражданской войны, в которой северяне и южане забывали распри, чтобы объединиться против общей «чернокожей» угрозы. В кульминационной сцене, где героические куклуксклановские кавалеристы врываются в захваченный неграми городок и освобождают несчастных белых, атака происходит под звуки Вагнера (весь саундтрек «Рождения нации» являет собой попурри из народных песен и творчества классических композиторов, но Рихарду досталось призовое место). Впоследствии эта мелодия из начала третьего действия оперы «Валькирия» была использована Копполой, разумеется, не случайно: в сцене бомбежки из «Апокалипсиса сегодня» усматривается сатирический намек на то, что американские «освободители», мнящие себя правильными парнями, сами те еще «красавцы». 35 лет назад заимствование Копполы выглядело более очевидным; современный зритель, несколько выпавший из контекста, это «двойное дно» саундтрека уже воспримет вряд ли. Впрочем, вертолетная сцена, спору нет, выглядит эффектно и сама по себе.



Неприкасаемые (The Untouchables, 1987)



Эйзенштейновский «Потемкин» – один из тех фильмов, по которым сегодня студенты в вузах изучают историю мирового кино. Он настолько знаменит, что о воровстве в данном случае даже говорить смешно – заимствования из известной всем классики принято называть гораздо более красивым словом «оммаж». Но как ни назови, а использование чужих идей налицо. Иконической сценой расстрела толпы на Потемкинской лестнице Одессы вдохновлено уже несколько поколений режиссеров (Альфред Хичкок, Вуди Аллен, Брайан Де Пальма, Фрэнсис Форд Коппола, Джордж Лукас etc.). Как результат многие пытались втиснуть в свои картины что-нибудь похожее – то простреленные очки, то сползающие по лестнице трупы, то скачущую по ступенькам коляску с младенцем… Причем идея уже успела пройти несколько итераций: если Хичкок («Иностранный корреспондент») и Де Пальма («Неприкасаемые») обращались непосредственно к Эйзенштейну, то из более поздних перелицовок, осуществленных другими постановщиками, нередко «торчали уши» уже самих Хичкока с Де Пальмой. Впрочем, убережем вас от скучных описаний – лучше посмотрите ролик и убедитесь во всем сами.



Танго и Кэш (Tango & Cash, 1989)



Еще в 1983-м Джеки Чан кормился идеями у Гарольда Ллойда, в чем можно убедиться, посмотрев ленту «Проект А», где гуттаперчевый китаец болтается на часовой башне точно так же, как Ллойд болтался за 60 лет до него в комедии «Наконец в безопасности». Но уже через пару лет Чан стартовал со своей знаменитой франшизой «Полицейская история» и сам создал запоминающуюся сцену, которую у него утащили в 1989-м. Напомним, в боевике Андрея Кончаловского «Танго и Кэш» коп в исполнении Сильвестра Сталлоне стреляет по приближающемуся грузовику до тех пор, пока нехорошие парни не тормозят в страхе прямо перед его носом и не вылетают через лобовое стекло. Все в точности как в «Полицейской истории» (если не считать того, что Джеки стрелял в воздух, а Сильвестр – на поражение). Можно считать, что свой должок Голливуду Чан этой сценой отдал сполна.



Звездные войны (Star Wars, 1977)



«Звездные войны» впитали в себя много разных отсылок к классике. В числе прочего Джордж Лукас не стеснялся вдохновляться даже нацистским пропагандистским фильмом «Триумф воли», спродюсированным лично Гитлером (на источник вдохновения недвусмысленно указывает режиссура и композиция финальной сцены чествования главных героев в «Новой надежде» – сравните ее с финалом скандальной документалки Лени Рифеншталь). Это, в общем-то, ладно, с кем не бывает: уже по форме шлема Дарта Вейдера можно было догадаться, что Лукас любитель игр с историческими символами. Но как насчет самой, наверное, культовой «фишки» франшизы – вводных титров, уползающих в никуда, – хоть они-то оригинальные? Увы, увы, тоже нет. Убедиться в последнем несложно, посмотрев черно-белый сериал 1940 года «Флэш Гордон завоевывает вселенную». Другой вопрос: если бы даже Джордж при построении своей вселенной воровал и компилировал чужие находки с энергией, превышающей уровень самого Тарантино, – простили бы ему это преданные фанаты? Черт возьми, конечно, да.



Реквием по мечте (Requiem for a Dream, 2000)



Помните в «Реквиеме по мечте» (2000) сцену, где изнасилованная героиня Дженнифер Коннели сидит в ванне, погрузив лицо под воду, а потом туда же, в воду, начинает кричать? За два года до выхода «Реквиема», в 1998-м, идентичная сцена засветилась в японской анимационной ленте режиссера Сатоси Кона «Истинная грусть». Более того, если присмотреться, даже судьбы показанных в этих сценах героинь схожи – обе они стремительно катятся по наклонной, деградируют и не могут ничего изменить в своей жизни. В случае с японкой Мимарин причиной отчаянья стал жестокий мир шоу-бизнеса, в случае американки Мэрион – наркотическая зависимость. Но, как, вероятно, намекает аудитории режиссер Даррен Аронофски, покадрово воспроизведший в своем кино сцену из «Истинной грусти», слава – это тот же наркотик.